«Нам нужно создавать свои кормовые добавки, чтобы не ходить по всему миру с протянутой рукой»

Сегодня почти 100% витаминов, ферментных препаратов, пробиотиков и основной объем аминокислот завозится в страну из-за рубежа. Если бы не поставки из Китая, на долю которого приходится 80% импорта, российские животноводы и птицеводы оказались бы в очень тяжелом положении. По планам Минсельхоза к 2030 году вопрос производства биологически активных веществ будет закрыт на 90–95% за счет импортозамещения. Какие трудности могут помешать достижению этой цели и что сегодня происходит на рынке комбикормов, рассказал президент Союза комбикормщиков России Валерий Афанасьев.

- Валерий Андреевич, как изменился рынок комбикормов в России за последние два года? Что перестроили в своей работе его участники?

- Я возглавляю отраслевой союз с 2001 года, и за это время такой стабильности, какую мы наблюдаем в течение последних 5–6 лет, в комбикормовой промышленности еще никогда не было. Объемы производства в этот период росли на 5–7% в год, прибавляя от 1,2 до 1,5 млн тонн – в первую очередь за счет строительства новых и реконструкции существующих комбикормовых заводов.

Однако в 2023 году прирост составил всего лишь 2,1%. Прежде всего, это связано с тем, что мы полностью обеспечили рынок комбикормов для птицы. Уже приближаемся к насыщению в сегменте свиноводства – дальнейший рост объемов возможен только за счет увеличения экспорта, в том числе в Китай, где высока потребность в свинине. Потенциал развития есть в направлении кормов для КРС, потому что эту нишу мы пока еще не закрываем на 100%.

В целом сама структура комбикормовой промышленности очень сильно поменялась. В 2003 году, когда мы делали первый анализ наших комбикормовых предприятий, доля самостоятельных производств составляла около 70%, на комбикормовые заводы птицефабрик и животноводческих комплексов приходилось 9% и на агрохолдинги – 18%. И совсем крошечную долю занимали малые комбикормовые заводы, которые работали преимущественно на розничный рынок (для ЛПХ и мелких ферм). Сегодня все по-другому: самостоятельные комбикормовые заводы составляют лишь 6% от общего количества предприятий. Причина в том, что выжить на рынке без своего потребителя, входящего в единую структуру, практически невозможно. Поэтому осталось только 5–6 крупных комбикормовых заводов, которые работают в первую очередь на специальные комбикорма – прежде всего, стартовые, которые являются очень сложными, а также для домашних животных и ценных пород рыб. Таким образом, вся наша комбикормовая отрасль сконцентрировалась в основном в холдингах (порядка 73%), которые производят продукцию в первую очередь для себя. В итоге рынок комбикормов сегодня очень куцый. Доля свободно существующих комбикормов на продажу не превышает 12–15%.   

Единственное «бойкое» направление – это производство премиксов. Там порядка 10 фирм на рынке, они все самостоятельные. Здесь высокая конкуренция.

- Сегодня практически 100% витаминов, ферментов, пробиотиков и большая часть аминокислот завозится из-за рубежа – в основном из Китая. Как можно оценить эти препараты по сравнению с европейскими продуктами, которыми мы пользовались раньше?

- Я уже 20 лет слышу на всех встречах и конференциях, что надо поднимать производство кормовых добавок и полностью импортозамещать этот сегмент. Потому что мы действительно почти весь объем импортируем, и в последние 2–3 года более 80% завозим именно из Китая. До начала СВО картина была другой – поставки в основном шли из Европы, сегодня на этот канал приходится всего 12–13%.

Что касается качества, скажу так – Китай очень разный. Есть продукция, ничем не уступающая европейской. Ведь многие крупные заводы, которые работают в КНР, построены европейскими фирмами. Поэтому сегодня кормовые добавки ведущих производителей Поднебесной полностью отвечают всем требованиям и не уступают мировым лидерам по качеству, питательности, усвояемости и т. д.

- Минсельхоз России ожидает, что к 2030 году страна будет обеспечена собственными биологически активными веществами на 90–95%. Удастся ли это сделать, на ваш взгляд?

- В последние годы правительство уделяет этому направлению очень серьезное внимание, однако есть одна сложность. Общая потребность в кормовых добавках у нас составляет 31–33 тыс. тонн, но отдельные витамины, например B2, B7, А100 и ряд других, нужны нам в крошечном объеме – скажем, 300 тонн в год. Создавать за счет частного капитала такое производство нерентабельно, с учетом того, что придется решать целый комплекс вопросов. Во-первых, мы потеряли за прошедшие десятилетия целые штаммы, которые теперь нужно разрабатывать заново. Во-вторых, надо создавать технологию и специальное оборудование, которого у нас в стране нет. И третий наиболее болезненный вопрос – это кадры. У нас когда-то было в стране 7 витаминных заводов, и мы полностью закрывали все потребности в витаминах и аминокислотах. Но сейчас остались один-два таких производств, и то они в основном работают на медицину. Соответственно, и специалистов нет. Кроме того, инвесторов сдерживает долгий срок окупаемости подобных проектов и дорогие кредиты.

Я уверен, что всю гамму основных аминокислот (лизин, триптофан, метионин и проч.) мы до 2030 года импортозаместим на 100%. Мы уже сейчас 70–75% используемого лизина производим сами. Но что касается небольших ниш, о которых я сказал ранее, то сюда частный бизнес вряд ли пойдет. Возможно, надо создавать с помощью государства крупные предприятия с прицелом на экспорт, как это делают в Белоруссии. Поэтому решить вопрос с витаминами будет сложнее – думаю, что к 2030 году сможем закрыть этот сегмент на 80–85%, не более.

- А как обстоят дела с оборудованием для комбикормовых заводов? Как оснащаются наши предприятия в условиях санкций?

- Могу с гордостью сказать, что если в 2003 году доля отечественного оборудования на комбикормовых заводах не превышала 25%, то за эти 20 лет наше машиностроение очень сильно подтянулось, и сейчас ситуация обратная – на российскую продукцию приходится 75%. Безусловно, здесь положительную роль сыграли санкции – наши предприятия быстро перестроились и начали выпускать оборудование, которое не уступает западным образцам. Конечно, сегодня нашим производителям серьезную конкуренцию составляют китайцы и турки, но в целом мы закрываем почти всю гамму по производству комбикормов. Есть отдельные нюансы с оборудованием для специальных комбикормов (например, для ценных пород рыб или домашних животных), но, я думаю, за пару лет этот вопрос тоже решится. Поэтому даже крупнейшие холдинги, которые еще недавно относились к отечественным разработкам с недоверием, уже оснащают свои новые комбикормовые заводы российским оборудованием.

И в комбикормовой промышленности тоже прошла техническая революция – мы за 10–15 лет реконструировали почти все существующие заводы и построили новые, которые отвечают самым современным требованиям.

- Как повлияли на комбикормовую промышленность новые подходы и тренды в кормлении сельскохозяйственных животных и птицы? Какие корма нужны аграриям, с какими новыми свойствами и характеристиками? Становится ли потребитель более разборчивым?

- Безусловно, сегодня потребитель стал очень разборчив. С недавних пор наши животноводческие компании интенсивно работали с зарубежными фирмами, которые предлагали свои технологии, свои породы скота и кроссы птицы, свои методы содержания и кормления стада. Мы очень многое почерпнули на Западе, и наши зоотехники, пройдя эту школу совместно с мировыми лидерами, серьезно повысили требования к качеству кормов.

Хочу еще отметить, что сегодня продолжается интенсивный рост производства комбикормов для КРС – на 7–8% в год. Это вызвано прежде всего содержанием высокопродуктивного стада, преимущественно из животных зарубежных пород, которые требуют обязательного сбалансированного суточного кормового рациона. Понятно, что тот же сенаж, силос и прочие грубые корма в сентябре и, скажем, в марте – это совершенно разное качество. Нехватка питательных веществ компенсируется только за счет комбикормов. Поэтому они сегодня составляют около 30% суточного рациона КРС. И тенденция такова, что все больше не только крупных предприятий, но и небольших ферм стремятся организовать свое производство комбикормов, чтобы обеспечить грамотный рацион, отвечающий потребностям конкретного стада.

Мы ожидаем роста производства комбикормов – с 35 до 40 млн тонн к 2030 году. Для сравнения: в СССР мы производили 53 млн тонн. Правда, сейчас сократилось поголовье скота, но, я думаю, цифра в 40 млн тонн – оптимальная, и именно столько должны производить наши заводы.

Опять же у нас еще массово используется цельное зерно при кормлении животных – в первую очередь в ЛПХ и мелких КФХ. Покупка комбикормов для крестьянина на селе – большая роскошь, поэтому он берет зерно, которое вдвое дешевле, и кормит им животных. По нашим расчетам, такие хозяйства потребляют около 7–8 млн тонн зерна. Если бы мы закрыли эту позицию комбикормами, уже вышли бы на 40 млн тонн.

- Проблема фальсификата, некачественных кормов – насколько она актуальна для отрасли и как может быть решена?  

- Не скажу, что проблема острая, поскольку сегодня организован очень строгий контроль внутри самих предприятий – потребителей комбикормов. Крупные холдинги имеют собственные лаборатории, оснащенные хорошим аналитическим оборудованием, и очень внимательно следят за качеством сырья, оценивая его по широкому ряду параметров. Еще 10–15 лет назад у нас половина той же рыбной муки на рынке была фальсифицированной – под видом датского, норвежского продукта продавали что попало. Сейчас такие случаи тоже бывают, но существующие методики позволяют легко выявлять подделку, поэтому уровень фальсификата резко упал.

В то же время у нас есть дефицит белка растительного происхождения, прежде всего бобовых культур (сои, рапса) – около 700–800 тыс. тонн. За десять лет мы почти в 2,5 раза увеличили производство собственной сои, преимущественно на Дальнем Востоке, однако переправить ее оттуда в Центральную Россию, где сконцентрировано 60% наших комбикормовых заводов, очень дорого. Как ни странно, покупка импортной аргентинской или бразильской сои часто обходится дешевле, чем дальневосточной. А наша соя почти целиком уходит в Китай, который с удовольствием ее покупает. Так что у нас еще есть незакрытая потребность в растительном белке – в том числе примерно в 8 млн тонн сои. Как известно, птицеводы сегодня отказались от рыбной муки, которая влияет на вкус мяса, и перешли на растительный белок. Да и в свиноводстве животный белок используется все меньше: он, кстати, тоже сейчас дефицитный, потому что отходов на мясокомбинатах стало меньше, и той же мясокостной муки не хватает.

- Помимо этих направлений, какие еще точки роста вы видите для комбикормовой промышленности в России? А где нас ждут трудности?

- Перспективы стабильные и обнадеживающие. Однако нужно поскорее решить вопрос с кормовыми добавками, чтобы мы не ходили с протянутой рукой по всему миру, выпрашивая препараты, которые к тому же за последние 3–4 года серьезно подорожали.

И еще, как я уже говорил, у нас остается большая проблема с кадрами. Специалистов не хватает на всех позициях – от инженеров до руководителей, да и уровень подготовки выпускников вузов заметно снизился. Мы уже обращались в Минобр и говорили о том, что надо возвращаться к старой советской системе образования, иначе потребность в кадрах для комбикормовой промышленности не закрыть. Надеюсь, что скоро мы увидим позитивные перемены в этом направлении.