Армен Хуршудян: Фермерам нужно не молоко, а деньги за это молоко. Нужно уметь их считать

«Айс» и молоко

— Наша компания начиналась с цеха мороженого — собственно, это по сей день отражено в нашем названии, — рассказал фермер. — В 1999 году мы начали переработку — и со временем поняли, что сырья нет. Точнее, оно есть, но большая его часть непригодна для переработки. Тогда решили строить свою собственную ферму — она появилась в 2010 году, и с этого момента началось все самое интересное. Сейчас мы производим всевозможную молочную продукцию, снабжаем практически весь запад страны: Актюбинскую, Западно-Казахстанскую, Атыраускую, Мангистаускую области, плюс небольшое количество отправляем в Алматы.

Специалист сообщил, что сегодня в хозяйстве также функционирует завод по производству люцерны. Из 2500 гектаров орошаемых земель чуть больше половины используются для выращивания на корм для собственных нужд, остальная культура уходит на переработку и экспорт.

— Банальная вроде бы мысль, но мы ее придерживаемся: если у тебя есть корова, ты должен ее правильно кормить. Не много, не вкусно, не как захотелось, а как нужно. Кормление коров сегодня изучено гораздо лучше, чем питание человека. Это огромная наука. Безусловно, генетика играет очень важную роль. Но генетический потенциал — это одно, а как он реализуется — это другое. И это зависит от того, насколько мы хорошие фермеры. То, что мы взяли лучшую генетику — еще не значит, что корова нам должна что-то дать. Если бы меня спросили, какая самая большая проблема всех коров — я бы сказал, что это фермеры. Большинство существующих проблем мы коровам создаем сами, — уверен Хуршудян.

По его словам, молочное животноводство США за девять лет (2011—2020) показало рост продуктивности на голову на 11 процентов. Это достигается не только генетикой — за ней должны поспевать и другие факторы.

— Генетика — не единственная наука, есть еще, например, кормление, — подчеркнул руководитель. — Каким образом работает эта наука сегодня? Мы изучаем физиологию животного. Все, что не соответствует физиологическим нормам животного, мы считаем патологией. Изучаем, как создать для коровы все условия, как правильно ее накормить, чтобы реализовать ее потенциал. Наверное, я самый ленивый ветеринарный врач на свете. Ведь лень — это двигатель прогресса. И как ветеринар могу сказать, что более 90 процентов всей незаразной патологии, с которой мы ежедневно сталкиваемся на ферме, решается кормами. Нет смысла бегать с уколами, с таблетками. Большинство проблем — метаболические.

Подход к заготовке кормов фермер показал на примере люцерны. По его словам, если убирать культуру в период бутонизации или раннего цветения, то ее тонна обходится дороже — $114 долларов по сравнению с $95 для зрелых растений. Но если посмотреть на содержание полезных веществ в корме, то за счет большего содержания протеинов в молодых растениях кормодень обходится дешевле. При этом, уверен специалист, не стоит пытаться экономить на кормах:

— Мы говорим: «Вот, соя дорогая, рапс дешевле». Но это математика, а не экономика. Важно, сколько в конце будет стоить литр молока. Фермерам ведь нужно не молоко, а деньги за это молоко, нужно уметь их считать. Представьте рубец коровы — у него же есть определенный объем, он же не бесконечный. Поэтому в желудок коровы мы можем поместить ограниченное количество питания. Чем выше будет качество корма, чем больше содержание полезных компонентов, тем больше мы реализуем.

О проблемах почвы

Также фермер рассказал, как хозяйство справилось с проблемами почвы и сложным климатом Актюбинской области: качество молока зависит не только от качества кормовых культур, но и от почвы, на которой они выращиваются.

— В животноводстве мы очень заботимся о коровьем рубце — с почвой все работает так же, — уверен Армен Хуршудян. — Мы стали работать с почвами — грубо говоря, своими руками стали строить ту почву, которая нам нужна. У нас был субстрат, было орошение, которое мы поставили первым делом. И дальше начался сложный биологический процесс, чтобы привести эту почву в порядок. И до сих пор работаем. Работаем с микрофлорой почвы, изучаем ее под микроскопом, высеваем много сидератов. Ведь если мы хотим накормить корову качественным кормом, сначала нужно накормить растения, из которых получится этот качественный корм. У нас не было запаса хороших земель, черноземов. Был просто субстрат.

Компания фактически оказалась перед выбором: либо прекратить существование, либо попытаться использовать существующие условия. В итоге ферма стала развиваться, вопреки скептическим прогнозам.

— Регион у нас, к сожалению, климатически сложный, — сказал Хуршудян. — Малое количество осадков, очень бедные почвы. И мы могли следующие 10 лет сидеть и плакать, какие мы бедные и несчастные. Но нужно было как-то выживать, сохранять поголовье и доить. Мы стали вкладывать деньги в землю, в орошение, в производство кормов. Потому что понимали, что покупные корма не будут нужного нам качества и в нужном количестве. Решили делать сами. И как только мы начали все это делать — перед нами возникла еще одна проблема: качество почвы. pH-фактор у нас был 8,8, местами до 9,5. Плюс почва очень засоленная, а гумусный слой — в среднем 0,69%, в некоторых местах доходило до 0,2%. Нам говорили: «На этих почвах ничего не растет, вы зря это делаете, ничего у вас не получится». Но выхода у нас не было — и я вам скажу удивительную вещь: биология работает одинаково везде.

Специалист подчеркнул, что благодаря развитию собственного растениеводства 90 процентов кормов для КРС ферма производит сама. Правильный корм влияет и на здоровье животных, а значит — и на качество молока:

— Химический анализ почвы мы делали только один раз — в самом начале. Теперь делаем анализ ДНК бактерий — таких лабораторий всего несколько в мире, анализ сложный, но зато мы понимаем, какие бактерии есть у нас в почве и над чем еще стоит работать.

Сегодня у нас прекрасный урожай — уже даже выше, чем мы ожидали. Основные культуры — люцерна, кукуруза, немного пшеницы и ячменя. Фактически все деньги молочников лежат у них на полях. Чем качественнее корм, тем меньше концентрата придется использовать. Сегодня более 90 процентов кормов для себя мы производим самостоятельно. Не покупаем ничего, кроме небольшого количества шротов, минералов и очень тонких квазиконцентратов, — сообщил Хуршудян.

О надоях и здоровье

По мнению специалиста, не нужно гнаться за сиюминутным результатом, а повышение продуктивности не должно вредить здоровью животных — только так можно создать экономически устойчивую модель.

— Надой можно поднять очень легко. Прийти на любую ферму и сделать надой 14 тысяч [литров за лактацию]. Ровно на ближайший год, пока все коровы не умрут, — считает спикер. — Суть нашей работы отличается тем, чтобы не только росла продуктивность, но и улучшалось здоровье. Хотя бы не ухудшалось. Молоко в счет здоровья — неинтересно. Слишком большие расходы. И корову не обманешь: прирост молока должен идти параллельно с сохранением общего фона здоровья. Сегодня у нас 1060 дойных коров, общее поголовье — 3400. Последние пять лет работаем исключительно с сексированным семенем. И в этом году мы реализовали больше 700 нетелей — для нас это существенная часть дохода. На следующий год планируем реализацию 800 голов.

Хуршудян рассказал, что 95% выбраковки КРС в его хозяйстве происходит по инициативе человека:

— У нас есть выбраковка, но важно, что это не самовыбраковка. Это разные понятия. По сути, есть два типа ферм: на одних фермер управляет коровой, а на других корова — фермером. У нас на ферме все знают: пока корова дает молоко — мы все обслуживающий персонал. Прошу прощения за грубость, но я своим ребятам говорю: «Если нужно — будем целовать под хвост». Но и лирики здесь никакой нет. Пока корова приносит прибыть — мы вокруг нее бегаем. Завтра она стала нерентабельной — к сожалению, это бизнес. У меня нет страха выбраковывать животных, потому что генетика строго контролируется. И поэтому есть уверенность, что каждая следующая телка, которая придет на освободившееся место, — будет лучше.

Фермер отметил проблематику хозяйств, где продуктивность имеет приоритет перед заботой о здоровье животных.

— На кормах, которые используются на большинстве ферм, животные слабее. И там, как правило, выходят самые высокопродуктивные коровы, на которых самая большая нагрузка. Что получается в итоге: лучшие животные у нас самоликвидируются, и в стаде остается то, что остается. И то, что остается, нам убрать и выбраковать жалко, потому что нужен вал, нужно молоко. А на замену привести некого. Это проблема. Но опять же — 96 процентов этих проблем можно решить правильными кормами. Сегодня мы уже перешагнули порог 12 тысяч литров и думаю, что за ближайший год можем достичь 13 тысяч. Можно, конечно, сделать и 14, но мы не готовы на это пойти. Движемся к этой цели потихоньку, с помощью кормов, не теряя при этом стадо. Но возможно это только в том случае, когда полностью контролируется здоровье и когда у вас нет самовыбраковки, — заключил Хуршудян.